Христадельфиане - официальный сайт
Молитва
7. Настойчивость

Какого бы сорта не был этот вопрос, будь то теологической морали, или же метафизический, несчастному человечеству никогда не удавалась найти на него подходящий ответ. Его даже трудно выразить словами. Здесь представляется всего лишь попытка хоть как-то обозначить эту проблему.

Библия говорит мне, и я в это твердо верю, что есть только один Всеведущий Бог Вседержитель, Который всё знает, и отвечает за всё, происходящее в этой вселенной. Вера, твердо поддержанная Библией, также говорит мне, что весь я и вся моя жизнь, также находятся в руках Божиих. Мой мир является частью Его мира, а потому между ними не может быть противоречий. И Он видит это. А потому самым лучшим для меня было бы беззаботно во всем положиться на Него, благодарно и радостно жить, давая возможность Ему решать все мои проблемы.

Но это всего лишь одна сторона вопроса.

А теперь парадокс!

Библия также ясно и с множеством примеров наставляет меня, что в моей жизни бывает достаточно много моментов, когда для разрешения трудных вопросов, положений и всяких нужд, мне необходимо и желательно докучать небесам просьбами о помощи. И не просто вяло и кое-как, а с настоящей настойчивостью и неотступностью.

Здесь две противоположные, и очевидно, противоречащие друг другу стороны жизни в вере. И, вероятно, существуют не так уж много чад Божиих, которых этот парадокс не приводил к жизни в сомнении, или, по крайней мере, к смутной неопределенности.

Есть ли компромисс?

Бывает ли время, когда лучше всего ничего не делая, полностью положиться на Бога и ожидать исхода событий, чтобы принять их таковыми, как есть? Может ли вообще быть так, что свое неверие в собственные силы я должен показать тем, что воздерживаюсь от стремления к престолу благодати Божия со своими неразрешимыми проблемами?

Если посмотреть на человеческие отношения, то возможны оба варианта. Один малыш просто уверен, что его отец совершенно знает всё о его трудностях, а потому мудро и умело поможет ему во всем. Другой, горько обиженный и сильно раздосадованный, бежит к своему родителю, чтобы, припав к нему, доверчиво просить о помощи.

И оба способа действенны!

Тогда получается, что нет никакой разницы, как чадо Божие реагирует на свои жизненные неурядицы?

«Покорись Господу и надейся на Него».

«Не бойтесь, стойте – и увидите спасение Господне».

«Ибо так говорит Господь Бог, Святый Израилев: оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы; в тишине и уповании крепость ваша» (Ис.30,15).

Однако Господь Иисус рассказывал Свои запоминающиеся притчи совсем, совсем о другом. И ранняя церковь, очевидно, жила именно в этом духе. Когда Петр находился в темнице, ожидая наказания на следующий день, собрание верующих долго, усиленно и настойчиво молилось небесам о его освобождении (и молитва была услышана, да так, что Петр долго не мог поверить в это!) Павел три раза молился об избавлении от «жала в плоти». Можно быть уверенным, что эти молитвы были настойчивы и горячи, но только для того, чтобы он смог услышать твердое «нет» (ибо, само собой, это было лучше для самого же Павла, хотя он этого, несмотря на всю свою мудрость, и не понимал).

Во время служения Господа, своевременная помощь приходила по Его просьбе немедленно. Однако есть ли хотя бы один пример, когда бы Он бездумно и без веских на то причин, призывал на помощь Отца?!

Несколько раз кажется, что Иисус находится на грани отчаяния и готов настойчиво требовать от небес ответа, но это только кажется, ибо Он никогда не терял над Собой контроль, да и в каждом отдельном случае, у Него были веские причины просить помощи.

Галилейский царедворец, умоляющий Его о своем умирающем сыне, сначала получил краткий и довольно резкий отказ: «Вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес», – очевидно вызванный тем, что Иисус видел в нем недоверие к Себе того, кто думал о Нем, как о простом проповеднике из Назарета. Но как только появились признаки иного рода («Господи! приди, пока не умер сын мой»), изменилось и отношение Иисуса.

Когда сирофиникиянка (еще одна язычница!) приступила к Нему, настойчиво прося исцелить ее неизлечимую маленькую дочь, у Него были достаточно веские основание держаться от нее на расстоянии вытянутой руки, ибо Он пришел в эти удаленные места специально, чтобы в уединении научить Двенадцать. Достаточно было всего лишь одного чуда исцеления среди этих, далеко живущих от Иудеев, язычников, как толпы любителей зрелищ и требующих исцеления больных, навсегда нарушили бы тишину и, такое необходимое тогда Его ученикам внимание.

Так же считали и Его ученики, ибо говорили Ему, «отпусти ее».

И Иисус был тверд в этом мнении, дав ее жесткий отказ: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева», – сказал Он, думая об этих двенадцати заблудших овцах.

И все же ее, «Господи! помоги мне», было больше, чем Он мог снести.

Почти готовый уступить, Он предпринял еще одну попытку остановить ее. Да и разве не были эти Двенадцать более ценны, чем один больной языческий ребенок?!!

«Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам».

Однако ее настойчивость подкреплялась отчаянной необходимостью:

«Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их».

То, что скрывается за этими словами, заставляет очень и очень глубоко задуматься. Она принимала свое положение языческого «пса», а также то, что Иудеи были членами семьи Божией. Она просила такого чуда исцеления, которое не в силах были (и до сих пор не могут) сотворить никакие доктора, называя его «крохами». Тогда, что можно было бы назвать «пищей» на столах чад Божиих, которую давал Иисус, Которого она, кстати, называла «сын Давидов» (знала ли она об обетованиях и верила ли им?)

Перед таким натиском ведения, веры и отчаянной настойчивости Иисус не мог устоять, и она услышала от Него долгожданное уверение, которому безоговорочно поверила, и пошла домой, точно зная, что встретит свою дочь совершенно здоровой.

Ни одному из читателей Евангелий не нужно напоминать о том единственном и далеко не типичном для Господа Иисуса случае, когда Он все же проявил некоторую настойчивость в молитве. Его несколько раз повторенная молитва в Гефсимании и упреки засыпающих учеников за то, что они не могут поддержать Его в этом, говорят о Его тогдашнем состоянии двойственной неопределенности.

«Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия». Однако, с Его совершенным знанием и пониманием сути греха и искупления, разве Он не знал, что «должно вознесену быть Сыну Человеческому»?

Этот вопрос подробно освещается в другом месте (“Gospels”, HAW, ch.212), здесь же внимание нужно уделить двум вещам, во-первых, почему Он вообще так горячо молил о Своей Собственной жизни и, во-вторых, разве на такую молитву такого Сына такому Отцу не должен ли был последовать немедленный положительный ответ?

Есть только один логичный и разумный вывод: эту чашу было не возможно пронести мимо Него! Великая и безграничная премудрость всеведущего Создателя не могла иным путем искупить пораженное грехом человечество.

Иисусу, как позже и Павлу, на Его тройную настойчивую просьбу, фактически было сказано: «Довольно для Тебя благодати Моей». Как ее достаточно и для всего остального бесчисленного множества.

Эта глава началась с постановки вопроса, и заканчивается, хотя и после обсуждения его, тем же вопросом по одной простой причине: у меня нет на него ответа.





Назад Вернуться к содержанию   Следующая глава… Следующая глава